Разговор о современном спорте будет неполон, если не знать историю. Сегодня разговор об истории создания кююккя — одной из официальных дисциплин современного городошного спорта. А также о том, как благодаря деятельности западных спецслужб русские рюхи превратились в кюккя.
Публикуем статью А.И. Логинова из 5 тома сборника «Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности». Сегодня — первая часть
Диверсанты Петрозаводской финской разведшколы, апрель 1942 г.
«ИГРА ВДОЛГУЮ»: белая эмиграция, западные спецслужбы и кюккя в борьбе против советской России на Северо-Западе и в Финляндии
Важной стороной деятельности специальных служб и органов государственной безопасности и разведки многих стран является работа под прикрытием. Как известно — хорошая разведка та, о которой ничего не известно и та, которая может дать самые разнообразные результаты. Многоэтажная конспирация превращает практическую разведку в область, постоянно сопряженную с тайной.
Признаться, автор не ожидал, что расследование деятельности представителей белой эмиграции против СССР в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг., позволит пролить свет на ранее дискуссионную тему создания финского варианта игры в городки – кюккя. Но история современной игры кюккя имеет самое прямое отношение к деятельности финских спецслужб и представителей русской белой эмиграции, ставших сотрудниками финской разведки. Удивительно, но в деятельности разведок иностранных государств нашлось место и древнейшей славянской игре в городки, более известной в начале ХХ века как рюхи.
В центре внимания настоящей статьи не только привлечение внимания к проблеме коллаборационизма и противостояния спецслужб России и зарубежных стран на северо-западе нашей страны. Практическую пользу имеет обогащение копилки приемов работы под прикрытием и применение синтезированного метода исследования в оценке деятельности спецслужб.
Также автор настаивает на тезисе о единстве и преемственности методов противостояния специальных служб различных стран против советской и современной России, заложенных в 1910-х — 1920-х годы и корректировавшихся в годы Второй мировой войны и в послевоенные годы.
Уроженец Санкт-Петербурга и сотрудник финских спецслужб Борис Карпов играет в кююккя, 1971 г.
Финляндия как оазис для белой эмиграции и западных спецслужб
Взаимоотношения России и Финляндии сегодня основаны на добрососедстве и взаимном сотрудничестве. Но были в истории наших государств моменты жестокого противостояния. Непримиримым было противоборство российской (советской) и финской спецслужб. В силу исторических причин, с 1918 года Финляндия стала своеобразным оазисом для активных представителей белой эмиграции и деятельности западных спецслужб.
Многие страницы тайной войны позволяют заново оценить финские авторы Матти Косонен, Хайди Руотсолайнен , Юкки Рислакки , Карла-Фредерика Геста и Микки Порвали . Особого внимания и уважения требуют исследования Эйне Лайденена и Сергея Веригина , а также целого ряда других авторов, специализирующихся на истории противостояния Финляндии и СССР в годы Второй Мировой войны .
Важное в хронологическом плане для понимания тайной войны на Северо-Западе в целом и на территории Карелии, в частности, имеют свидетельства воспоминания ветерана карельских органов госбезопасности Виталия Васильевича Голубева (1918 – 1987), занимавшего в годы Великой Отечественной войны должность начальника 2-го отделения 4 отдела НКВД Карело-Финской АССР . Но в целом история противостояния на Северо-Западе современной России продолжает хранить ещё много тайн. Их открытию и новому прочтению исторических событий способствует введение в научный оборот новых данных из Военного архива Финляндии.
Одним из важнейших центров белой эмиграции стала Финляндия. При этом, отличие «северо-западной» белой эмиграции имеет важные особенности. Важность Санкт-Петербурга как столицы Российской Империи обусловила активную деятельность западных спецслужб в этом регионе страны, которая была резко усилена с начала 1890-х годов. Всё это привело к тому, что в столице царской России сложились резидентуры стран Запада, резко усиливших свои позиции в период Первой Мировой войны и в канун Октябрьской революции. Близость к столице, высокая насыщенность Санкт-Петербурга и его окрестностей войсками и представителями военной и политической элиты уходящей романовской империи, непосредственная близость враждебного к молодой советской России бывшего Великого княжества Финляндского – эти и другие факторы обусловили то, что Финляндия стала не только местом эмиграции, но и местом активной борьбы наиболее последовательных противников советской власти. Благо, спецслужбы различных стран этому активно способствовали.
Декларация о независимости Финляндии 6 декабря 1917 г. дала старт новому этапу в истории страны. Естественно, что разведка и контрразведка независимой Финляндии лишь ненамного младше, чем её независимость. В суверенной Финляндии в 1918 – 1919 гг. специальные службы создавались активистами различных организаций, в числе которых необходимо отметить «Бюро информации» (разведывательный отдел Генштаба), «Этапное бюро», «Новое лесное бюро», имевших свои особенности.
При этом резидентура германской разведки в Швеции и на территории Великого княжества Финляндского активно действовала уже в годы мировой войны. Но само сотрудничество с Берлином специально не афишировалось. Уже с весны 1915 года известен интерес германской разведки, проявленный через деятельность «Бюро информации» в направлениях Хельсинки, Выборга и Сортавалы, Оулу и Лапландия. Целями деятельности являлись не только сбор информации о русских войсках, но и диверсионная деятельность. Роль немецкой разведки в финском егерском движении, составившем ядро национальной армии, не подвергается сомнению — до 90% финского генералитета перед Зимней войной составляли бывшие и «действующие» егеря.
Весной 1918 г. был создан «Отдел безопасности освобожденных территорий», занимавшийся политическим сыском и борьбой с красными финнами. Несколько позже он был трансформирован в «Отдел разведки по уголовным делам против государства». Летом того же года в Финляндии было создано «Этапное бюро», поставляющее добровольцев в лагеря специальной подготовки. «Новое лесное бюро» под видом коммерческой организации занималось организацией законспирированных каналов связи и изготовлением документов.
Были организованы институт военных атташе и засекреченная радиолаборатория, занимавшаяся радиоразведкой. В 1927 году её функционал под командованием Рейно Халламаа был расширен. Пункты радиоразведки были расположены вдоль всей советско-финляндской границы, среди которых Выборгское было наиболее крупным.
В 1919 г. был создан Иностранный отдел, имевший три направления: СССР, Скандинавия и все крупные государства Европы. Сразу после реорганизации Генштаба Финляндии в 1920 г. разведкой занимались 4-е (иностранное) отделение, 5-е (названное для конспирации статистическим, оно же — разведывательное) отделение и 6-е (контрразведывательное) отделение. Отдельно существовали техническая секция и фотоцентр. В 1922 г. Иностранное и Статистическое отделения были объединены во 2-е Управление Генерального штаба Оборонительных сил Финляндии — Управление военной разведки с численностью около 170 человек. Также в 1919 г. была организована и финская тайная полиция — Департамент внутренних дел и расследований.
Помимо вышеназванных структур, после 1922 г. специальную деятельность в отношении Советской России осуществляли военная разведка и Центральная сыскная полиция, после 1938 года реорганизованная в государственную полицию — орган контрразведки и политического сыска.
Естественно, основные силы финской разведки были сосредоточены против бывшей метрополии. Не удивительно, что в финской разведке служили выходцы из России. С участием представителей бывших царских спецслужб и спецслужб западных стран проводилась фильтрация и отбор наиболее компетентных и способных лиц для дальнейшей работы – в том числе с длительной перспективой, «вдолгую». Проводились традиционные мероприятия, которые в результате привели к созданию разветвленной сети агентуры в различных структурах независимой Финляндии и России. Этот процесс облегчало перемещение большого числа людей через границу, к тому же владевших и финским, и русским языками. Агентурная разведка спецслужб активно использовала в работе не только этнических русских, но и ингерманландцев и карельских беженцев. В целом белоэмигрантские сообщества на территории Финляндии занимали важное и заметное место в общественной жизни страны.
Активно добывали разведывательную информацию в отношении СССР многочисленные националистические организации – например, «Карельское академическое общество», «Союз карельских беженцев», «Восточно-Карельский Комитет защиты граждан Карелии», «Ингерманландский комитет», «Ингерманландский Союз», «Союз беломорских карел», «Карельский комитет», другие русские эмигрантские организации в Финляндии.
Советско-финляндские отношения в 1920-е — 1930-е годы были отмечены духом недоверия и враждебности. Советское руководство опасалось бывшей российской территории, памятуя о походах финнов на молодую Советскую республику в 1919 — 1922 годах. Тогда устремления нашего северо-западного соседа распространялись на территорию Кольского полуострова, Петрозаводск, Ребольскую и Поросозерскую волости (Карелия). В самых высоких кругах финляндского руководства обсуждалась идея создания «Великой Финляндии» путем присоединения Восточной Карелии.
В это время финны разрабатывали планы нападения на СССР. С учетом предстоящей работы с родственными народами, в Восточной Карелии и Ингерманландии (Ленинградская область) осуществлялся подбор сотрудников разведки. Преимущество отдавалось лицам, знающим условия жизни в указанных районах, родившимся и проживавшим там, владеющим русским языком. Для выполнения поставленных задач финские спецслужбы привлекали к сотрудничеству бывших подданных Российской империи, бежавших в Финляндию после 1917 года. Основной упор делался на лиц карельской национальности, финнов-ингерманландцев и эмигрантов, которые участвовали в военных действиях против красных или бежали из СССР позже. Военные разведчики предпочитали вербовать граждан Финляндии, проживавших в Советском Союзе. На момент выполнения первого задания финской разведки все агенты достигли совершеннолетия. Преобладали лица в возрасте 23 – 40 лет.
Основными направлениями разведки были:
1. Ленинград и область: разведдеятельность координировалась из Выборга и Терийоки.
2. В Карелии было три главных направления разведки:
— Петрозаводское направление, координировалось из Сортавалы;
— Поросозерско-Ребольское направление, координировалось из Йоэнсуу;
— Кемско-Беломорское направление, координировалось из Каяани.
3. Мурманская область, руководство осуществлялось из Рованиеми.
У финской контрразведки были агенты на самом высоком уровне финской компартии — и в подполье в Финляндии, и в СССР. В начале 1920-х годов в военной школе Красных командиров обучалось, по крайней мере, три источника финской разведки, а в 1931 — 1932 года на Ленинских курсах обучался один осведомитель тайной полиции.
Ещё осенью 1925 года ОГПУ был задержан английский шпион С. Рейли. Было установлено, что начиная с 1923 года финские и английские разведки предпринимали активные шаги по внедрению в созданную ГПУ на территории СССР организацию-ловушку «Трест». В 1927 году в Москве и КАССР арестовали нескольких террористов. В ходе следствия выяснилось, что финны и англичане подготовили в районе Хельсинки и направили в СССР для совершения различных терактов 6 специальных групп из русских эмигрантов. Всего в 1920 — 1930 годах только по данным архива Выборгского отдела Центральной сыскной полиции ГПУ — НКВД было выявило и арестовало 15 агентов финских спецслужб. Естественно, что это была лишь незначительная часть от общего числа агентов .
РОВС при этом никогда не создавал официального представительства в Финляндии, а функционировал тайно под руководством генерала Добровольского и капитана армии Колчака Федора Шульгина. Деятельность осуществлялась под контролем Финляндской государственной полиции ЕK-VALPO, осведомителями которой были Петр Соколов и Кирилл Пушкарев. С 1936 года РОВС открыл по программе, разработанной генерал-лейтенантом Николаем Головиным, тайные офицерские курсы в Париже. Финских «кадетов» РОВС Петра Быстреевского, Вячеслава и Николая Бастамовых, Николая Стратова и Анатолия Будянского произвели в офицеры 19 декабря 1936 г., а в 1938 году — еще семерых .
К 1939 году военная разведка Финляндии разделила северо-западную территорию СССР от Ленинградской до Мурманской областей на 32 зоны своих разведывательных устремлений. По мнению исследователей Э. Лайденена и С.И. Веригина, финские спецслужбы имели в СССР около 400 агентов. Только в период с 10 июня по 17 ноября 1939 года один разведпункт в Рованиеми направил в СССР 18 разведгрупп .
Таким образом, накануне Зимней войны, к 1939 году, финская сторона располагала достаточно точными данными о дислокации частей РККА в Ленинградской, Мурманской областях и Карелии, наличии аэродромов и находящихся там самолетов, о строительстве казарм и складов, боевых судах Балтийского и Северного флотов, а также о системе шоссейных и железных дорог. Сами спецслужбы приобрели структурированный вид и обладали широкой агентурной сетью.
Оценив опыт вербовки советских военнопленных в РНА, председатель РОВС генерал Архангельский написал 2 апреля 1940 генералу Витковскому, что опыт Бажанова указывает на то, что «при наличии благоприятных условий возможно создать боевые подразделения из советских граждан, отрицательно настроенных к Сталину» . Это направление получило поддержку руководства финской и немецкой разведок.
Весной 1940 года в Финляндии остались от 50 до 100 военнопленных, являвшихся добровольцами РНА. На переговорах от советских властей скрыли количество и имена не пожелавших вернуться. Во всяком случае, 20 военнопленных вступили в мае 1940 года в тайное подразделение под руководством Петра Соколова, получившее название «Подразделение Соколова», задачей его был анализ пропагандистской деятельности времен Зимней войны и разработка программы по усовершенствованию финской пропаганды. Известными военнопленными «Подразделения Соколова» были мл. лейтенант Марк Антипин, лейтенант Орест Билянский (псевдоним Александр Калашников), Иван Громоздов, Константин Камарицев, Пауль Милш, Яков Попов, политрук Андрей Семихин, ст. лейтенант Алексей Щвецов, Николай Яковлев (псевдоним Николай Стафеев) и многие другие .
18 июня 1941 г. в Финляндии был образован Информационный отдел Генштаба (руководитель капитан Калле Лехмус) и Спецотделение по сбору информации № 3, которое отвечало за «пропаганду, направленную против врага», т. е. за изготовление листовок и других пропагандистских материалов. Функционировавшее совместно с Информационным отделом Государственное ведомство сбора информации (VTL, руководитель капитан Хейкки Рээнпяя) отвечало за контроль и управление параллельной (гражданской) информационной деятельности. Добровольцев Подразделения Соколова сначала прикрепили к VTL в качестве «специалистов по антисоветской пропаганде», а позднее перевели в Спецотделение по сбору информации № 3, где служило много русских. Финляндское Yleisradio приступило к созданию русскоязычных выпусков новостей, дикторами были Андрей Семихин, Александр Калашников (Билянский), Михаил Антипов (Марк Антипин) и Николай Стафеев (Яковлев). С 15 июля 1941 г. начала издаваться «Газета военнопленных», которая выходила раз в неделю тиражом в 25 тыс. экземпляров (впоследствии – газета «Северное слово»). С июля 1943 года газета выходила два раза в неделю, последний номер вышел 26 сентября 1944 г. .
Успехи финских спецслужб стоили жизни многим тысячам советских граждан не только в период Зимней войны. Так, финский журналист Юкка Рислакки считает, что активная разведывательная деятельность финнов послужила также поводом для проведения НКВД массовых репрессий в отношении финского населения, проживающего в СССР .
Следует отметить и подчеркнуть, что архив военной разведки Финляндии довоенного периода считается уничтоженным.
Mikko Porvali. Salainen tiedustelija (Тайный разведчик). Suomalaisen vakoojaupseerin kirjeet 1940–1944. – Atena. Jyväskylä, 2012. 349 s.
Английская сеть на берегах Финского залива
Весной 1917 г. руководителем английской разведывательной сети в России становится британский военно-морской атташе Фрэнсис Ньютон Аллан Кроми (1882 – 1918). В эти революционные месяцы английская разведка отнюдь не была пассивным созерцателем событий . После убийства руководителя ЧК г. Петрограда М.С. Урицкого, покушения на В.И. Ленина и получения сведений о готовящемся «заговоре послов», 30 августа 1918 г. ВЧК приняло решение арестовать британских дипломатов и разведчиков. На следующий день чекисты ворвались в здание британского посольства в Петрограде. Ф. Кроми оказал им вооружённое сопротивление и был убит в перестрелке .
Английское правительство не скрывало своей работы против молодой советской республики, передав летом 1919 г. русской белой Северо-Западной армии танк типа Mark V «Капитан Кроми», принявший участие в октябрьских боях под Петроградом.
Осенью 1918 г., после гибели Кроми, английскую резидентуру в Петрограде возглавил будущий кавалер английского рыцарства Пол Хенри Дюкс (1889 — 1967) — известнейший специалист по России, офицер британской внешней разведки МИ-6. До сих пор Дюкс является единственным человеком, посвящение в рыцари которого полностью основано на его достижениях в шпионаже.
Будучи молодым человеком, Дюкс получил место учителя английского языка в Риге. Позже он переехал в Петербург, где ещё во времена монархии начал карьеру тайного агента британской разведки. Разрабатывал сложные схемы по организации побегов противников советской власти из советских тюрем и переправке их в Финляндию. Известен как «человек с сотней лиц» (агент ST 25, учитель рисования Сергей Илич, инженер Александр Маркович, литературный критик Александр Банкау, чекист Иосиф Аференко). Дюкс внедрился в структуры ВКП(б), Коминтерн, ВЧК. Главной его опорой стали три нелегальных антибольшевистских группы — «Великая единая Россия», «Национальный центр» и группа бывшего коллежского асессора Ильи Кюрца. Утверждают, что среди любовниц Дюкса была Инесса Арманд.
Шпионские ипостаси Пола Дюкса
30 августа 1919 года, ввиду угрозы разоблачения, сбежал в Финляндию – пример Кроми был чересчур свеж. В Великобритании Дюкса встретили как героя — в 1920 г. король Георг V посвятил его в рыцари; при этом он назвал Дюкса «величайшим из воинов». Крушение Российской империи стало стратегической победой Великобритании. Сам агент описал свои похождения в книге «Красные сумерки и рассвет» .
В 1918 году Дюкс завербовал Петра Петровича Соколова (1889 — 1971), ставшего знаковой фигурой в борьбе на Северо-Западе России. Вербовка этого агента на многие десятилетия повлияла на успешную деятельность спецслужб Финляндии и Германии против СССР в этом регионе.
Петр Соколов и Пол Дьюкс до революции 1917 г.
Пол Дьюкс и Петр Соколов в 1939 г.
Необходимо отметить, что подобный характер вербовки агентов из числа бывших граждан Российской империи, не принявших советскую власть, вёлся иностранными спецслужбами во всех пограничных с молодым советским государством странах. Только в одной Румынии в 1920-е годы известно немало сотрудников «Интеллидженс сервис» и румынских спецслужб из числа представителей белой эмиграции: это офицер «Дикой дивизии» Ростовцев-Брюхатов, Богдан Аксаков, Измайлов, М. Народунагян, капитан Потоцкий, экономист В. Рот, прокурор Сергей Набоков, майор царской армии Александр Можайский, генерал Генштаба царской России Херц, капитан морского флота Николай Саблин .
Одним из секретных сотрудников в 1920 г. после бегства из России в Константинополь стал и бывший сотрудник белой контрразведки Виктор Богомолец. В том же году он стал агентом английских спецслужб «Интеллидженс сервис», получив гражданство Великобритании. С целью выполнения заданий был направлен в Румынию, работал также во Франции и в Германии. В 1937 году возглавил румынский разведывательный центр в Париже, который вел наблюдение за деятельностью во Франции, Англии и Швейцарии, особо занимался румынской политической оппозицией королю Румынии Каролю и румынскому правительству. В румынских спецслужбах проходил под кличкой «Доктор» . В 1940 г., после падения Парижа, он перебрался в Лиссабон и там снова перешел на службу к англичанам. Затем его следы теряются. Интересно, что в 1964 г. его бывший шеф Н.Д. Стэнеску в одном из итальянских журналов нашёл доказательства о пребывании Богомольца в Италии и руководстве им фармацевтической фирмой .
Петр Соколов окончил престижную петербургскую гимназию имени Александра I, юридический факультет. Увлекался спортом, стал в 1909 – 1917 гг. известным футболистом одних из первых в стране футбольных команд (санкт-петербургские «Удельная» и «Унитас»), игроком сборной России, участвовавшей в Олимпийских играх 1912 г. в Стокгольме. Перед пробитием штрафных и угловых ударов Петр Соколов имел привычку сплевывать на поле, за что и получил у болельщиков прозвище «Петя-сплюнь». Обладающий прекрасными физическими данными Соколов был очень жестким защитником и известным в спортивных кругах Санкт-Петербурга спортсменом – он также занимался борьбой и боксом. Один из ранних агентурных псевдонимов Соколова — «Голкипер».
Сборная России по футболу на Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме. Второй слева — защитник Петр Соколов
В разгар Первой мировой войны Соколов окончил 3-ю Петергофскую школу прапорщиков. В звании старшего портупей-юнкера был оставлен при этой школе. Позже был произведен в прапорщики. По данным финской сыскной полиции (ВАЛПО), в 1917 г. служил в русской военной контрразведке в районе Торнио (север Ботнического залива).Не приняв советскую власть, стал её ярым противником. В 1918 г. он сблизился с членами подпольной белогвардейской организации, имевшей контакты с английской разведкой. После этого перебрался в Хельсинки, где резидент британской разведслужбы Mi 1C, ставшей известной чуть позже как SIS, капитан Эрнст Бойс предложил Соколову продолжить тайную курьерскую деятельность.
Физически крепкий, бесстрашный, образованный, красивый, с железными нервами и хорошо поставленным голосом — Дюкс сразу обратил на футболиста-олимпионика особое внимание. По всей видимости, в скором времени между ними сложились доверительные отношения: «Петя-сплюнь» доставлял в оккупированный англичанами Архангельск сведения об обстановке в революционном Петрограде, проводил встречи в Стокгольме и Гельсингфорсе (Хельсинки) с резидентом британской разведки капитаном Эрнстом Бойсом. В знак особого доверия Соколов стал связным между разведпунктом в финском городке Териоки и резидентом в Петрограде. Именно он спас последнего от ареста, после чего был повышен до начальника территориального разведывательного пункта. В начале 1920-х годов он становится ближайшим помощником у сотрудника резидентуры английской разведки в Финляндии Николая Бунакова.
В 1923 году Петр Соколов создал свою футбольную команду «Териоки» из русской эмигрантской молодежи, сочетая хобби с работой под прикрытием. «Голкипер» оказался хорошим психологом – юноши доверяли ему. Потом из этих юношей тренер вербовал новую команду — для нелегальной работы в СССР. Кроме молодежи, к нему примкнули одноклубники по футбольному клубу «Унитас» — футболисты Антон Хлопушин и его брат Георгий.
В 1920-е – 1930-е гг. Соколов вместе с сотрудником финской разведки капитаном Тойво Салокорпи готовил и направлял агентуру в СССР. В 1936 году он стал гражданином Финляндии.
В декабре 1924 года на стол к начальнику Контрразведывательного отдела (КРО) ОГПУ А.Х. Артузову легло очередное донесение из Гельсингфорса об иностранном агенте «Голкипере». «По наружному виду ему около 35 лет. Служил офицером в старой армии. В период 1919-1922 годов служил в английской разведке и ходил курьером в СССР. В 1922 году купил дачу в пяти километрах от Териоки, где сейчас и проживает, женившись на дочери териокского купца Носова. В данное время делает вид, что политикой не интересуется, а занимается крестьянским хозяйством, ходит в рваном костюме и даже не отказывается от поденной работы…» -, сообщал источник ОГПУ .
После разоблачения посланных в нашу страну финских шпионов, ОГПУ и власти СССР потребовали выдворения Соколова с Карельского перешейка. Финляндия выполнила ультиматум. П.П. Соколов перебрался в Хельсинки, где стал жить на улице Спортивной, напротив стадиона. В Финляндии состоял в «Русском общевоинском союзе», «Братстве русской правды», «Союзе младороссов». С 1931 года возглавлял белогвардейскую организацию «Иван Сусанин», редактировал эмигрантскую газету «Русское слово». В 1930-е многократно нелегально переходил границу со специальными заданиями.
В конце 1939 года Петр Соколов в звании капитана допрашивал советских военнопленных и служил в отделе пропаганды Главного штаба финской армии. Редактировал газету для военнопленных «Северное слово». Уверенный бас Петра Соколова, диктора финской радиовещательной компании «Лахти», раздавался по всей линии советско-финского фронта во время Зимней войны.
С началом Великой Отечественной войны, после 22 июня 1941 года, Петр Соколов, не прекращая работы в финском Главном штабе и на радио, стал сотрудником немецкой военной разведки – абвера, представительство которого в Финляндии действовало под прикрытием скромной вывески «Бюро Целлариуса». Он был включен в состав зондеркоманды «Ленинград», перед которой поставили задачу войти в город вместе с частями немецких войск и вывезти архивы областного комитета ВКП(б) и Управления НКВД.
Напомним, что первые германо-финские контакты были установлены накануне Первой мировой войны. Одновременно началось и сотрудничество финнов с немцами в сфере разведки. Несмотря на относительную стабильность линии фронта в 1941 – 1944 г., на Северо-Западе развернулась невидимая война советской контрразведки с финской военной разведкой и спецслужбами нацистской Германии.
Основным противником советских спецслужб выступали германская военная разведка – Абвер и Управление военной разведки оборонительных сил Финляндии. Для обеспечения боевых действий штабу группы армий «Север» были непосредственно приданы три подразделения германской военной разведки и контрразведки: «абверкоманда 104» (разведывательная), «абверкоманда 204» (диверсионная) и «абверкоманда 304» (контрразведывательная). Активны были и территориальные подразделения абвера в лице «Абверштеллен» (Аст) и «Абвернебенштеллен» (Анст). В частности, в подчинение штаба группы армий «Север» входила «Аст Остланд» в Риге и «Анст Ревал» в Таллине . Кроме того, по данным историка О.М. Хлобустова, за 1941–1944 годы органами советской контрразведки было выявлено 14 специализированных диверсионно-разведывательных отрядов финской военной разведки .
В годы войны «господин Кольберг», «господин Симолин», «Соловьянов», «капитан Эриксон», «господин Соколовский» принял самое активное участие в создании разведывательно-диверсионных школ, занимался вербовкой агентов в интересах абвера. Часто приезжал в фашистскую Германию, где во время одной из поездок ему организовали встречу с изменником, бывшим советским генералом, А.А. Власовым. Найдя общий язык и получив рекомендации от немцев, Власов назначил Соколова руководителем Северного отделения Русской освободительной армии (РОА).
Неудивительно, что Соколов постоянно находился в поле зрения органов госбезопасности — директивой ГУКР «Смерш» и НКГБ СССР он был объявлен во всесоюзный розыск как особо опасный государственный преступник, подлежащий при обнаружении немедленному аресту. Оперативная группа офицеров контрразведки, работавшая в составе Союзной контрольной комиссии в Финляндии, во главе с помощником начальника ГУКР «Смерш» генерал-майором Кожевниковым давно пыталась выйти на его след.
В характеристике СМЕРШ на «Соколовского» отмечалось: «Как антисоветский деятель Соколов пользовался большим авторитетом в высших финских кругах… Честолюбивый, властный, жестокий, двуличный человек, способный на любые деяния ради своих интересов… Хороший актер в жизни. Умеет представлять из себя добродушного, веселого, компанейского человека. Хитрый, опасный и сильный враг… Организовывал эмигрантскую молодежь в спортивные, театральные и хоровые кружки, при этом сам имел хорошо поставленный голос… Тщательно конспирирует свою личную жизнь и семейное положение… Спиртные напитки употребляет умеренно, женщинами не увлекается… Всегда имеет при себе пару браунингов, хороший большой нож и морскую свайку…» .
После выхода Финляндии из войны в сентябре 1944 г., Соколов оставил семью, в которой росли три дочери. По заранее подготовленному маршруту он ушел в соседнюю нейтральную Швецию и обосновался в тихом городке Энчёпинге, в 70 км от Стокгольма. Там он женился на шведке Ютте Салин, став Паулем Салином – в браке у них родилось двое сыновей.
Через несколько послевоенных лет адрес Салина/Соколова стал известен советским контрразведчикам. Но Швеция не выдавала перебежчиков, а портить отношения в напряженные 1950-е годы Советский Союз не стал. До конца жизни бывший шпион не выезжал за пределы своего последнего убежища. В 1950-е годы работал в спортивном клубе массажистом. Умер в 1971 году в возрасте 80 лет от опухоли мозга в Стокгольме, похоронен под шведским именем .
Не всем белоэмигрантам, активно работавшим в абвере и финской разведке, удалось спокойно уйти и начать после войны новую жизнь. Так, в сентябре 1944 г. во время финского отступления был захвачен следователь «Отдела надзора» Николай Иванович Павлов, русский, из семьи белоэмигрантов. Он был внебрачным сыном графа Игнатьева, который в 1917 году бежал из Петербурга в Финляндию вместе со своей сожительницей-гувернанткой, матерью Павлова. В Финляндии Николай окончил русский лицей, а в период войны работал в финской контрразведке. На допросе в СМЕРШ он дал подробные показания о работе финской контрразведки в период оккупации Карелии. Был осуждён Военным трибуналом .
Но вернемся в начало 1940-х. На оккупированной фашистами территории Карелии Петр Соколов принял деятельное участие в организации Петрозаводской разведывательно-диверсионную школы – наиболее крупной в годы войны. Неслучайно, что вскоре генерал А.А. Власов назначил Соколова руководителем Северного отделения РОА – служил он немецко-фашистским хозяевам честно.
Официально руководили школой финн Рейно Раски (родился в д. Колпаны (Колпино) Гатчинской волости Санкт-Петербургской губернии) и Юрье Палко (Юрий Поляков, уроженец Санкт-Петербурга).
В составе Петрозаводской спецшколы финской разведки было не менее 10 преподавателей, являвшихся выходцами из России, покинувшими страну после событий 1917 года. Всех их объединяло неприятие советской власти. В их число входили, помимо П.П. Соколова, Борис Карппела (Карпов, родился в Санкт-Петербурге в 1910 году), Владимир Мармо (Форсблом, родился в 1914 году в Орле), Игорь Семенович Вахрос (Вахромеев). Эти люди составляли ядро преподавательского состава.
Ряд преподавателей был оставлен в разведшколе после обучения в ней. В их число входили:
Абудихин Николай Семенович (он же Тихон Таранцев), украинец, младший лейтенант РККА, командир артподразделения 115-й СД, капитан армии Власова, окончил Петрозаводскую разведшколу 1 мая 1943 г., преподавал практические занятия по специальному делу.
Овсянников Гавриил Михайлович, русский, лейтенант РККА, связист, командир роты связи, служил на Мурманском направлении, в плен попал в 1942 г., после пленения находился в 1-м офицерском лагере военнопленных, работал библиотекарем, завербован финнами в 1942 г., в мае 1943 г. окончил Петрозаводскую разведывательную школу, был оставлен начальником курса радистов.
Александров Валентин Иванович, родился в г. Смоленске, в 1940 г. окончил Ленинградское училище военных сообщений, в плен попал раненым в районе Выборга. Находился в 1-м офицерском лагере военнопленных, где участвовал в самодеятельности, был автором и исполнителем антисоветских песен. С мая по октябрь 1943 г. обучался в Петрозаводской разведшколе в д. Улялега, по окончании которой был оставлен на преподавательской работе, готовил радистов, финнами присвоено звание лейтенанта .
Книга финского исследователя Микко Порвалли «Тайный разведчик», вышедшая в Финляндии в 2012 г., произвела не только эффект разорвавшейся бомбы, но и позволяет нам оценить характер деятельности спецслужб Финляндии и других стран на территории советской Карелии, да и всей северо-западной части СССР .
В роли «тайного разведчика» и главного героя книги выступает Игорь Семенович Вахрос (Вахромеев) (1917 – 1996), уроженец Петрограда. Лишь самое близкое окружение Вахроса знало о его деятельности во время Второй мировой войны и в послевоенные годы. Для широкой общественности в послевоенный период Игорь Вахрос был известным ученым, лингвистом и литературоведом, занимал должность профессора русского языка и литературы в Хельсинкском университете с 1967 по 1980 г. Он был одним из составителей «Большого финско-русского словаря» , основателем международного «Общества Достоевского». Вероятно, научно-педагогическую деятельность Вахроса/Вахромеева надо также оценивать как работу под прикрытием – он часто бывал в командировках и на конференциях в городах СССР и суверенной Российской Федерации, в частности в Ленинграде/Санкт-Петербурге и Петрозаводске. А в разведке, как говорится, «бывших» не бывает.
Ещё до начала Зимней войны Вахрос окончил славянский факультет Хельсинкского университета. Затем учился в офицерской школе, изучал психологию. В период Зимней войны Игорь Вахрос, прекрасно владевший финским и русским языками, стал сотрудником отдела допросов советских военнопленных Управления военной разведки финской армии под командованием майора Рейно Раски. В обязанности офицера входили допросы советских военнопленных и перевод советских документов. Во время войны Финляндии против СССР в 1941 – 1944 г. он работал преподавателем самой крупной финской разведшколы — Петрозаводской школы финской разведки, готовил финских агентов из числа советских военнопленных для заброски за линию фронта, сам совершал разведывательные выходы в советский тыл.
Игорь Вахрос в апреле 1948 года был личным переводчиком К.-Г. Маннергейма и официальным переводчиком финляндской делегации в Кремле во время переговоров YYA (Переговоры о дружбе, сотрудничестве, взаимной помощи между Финляндией и Советским Союзом). Позже он сделал блестящую научную карьеру в качестве профессора русского языка и литературы Хельсинкского университета в 1967–1980 годах .
Примером подготовки кадров в финской разведшколе в Петрозаводске и их дальнейшей послевоенной судьбы может служить агент Боляхов, он же «Сердюков» и «Веселов». Боляхов Пётр Иванович родился в 1911 году в с. Богородское Московской области. До начала Отечественной войны жил в г. Горьком, где работал в областной конторе «Союззаготскот». Отец его в тридцатых годах возглавлял секту «Богатство епископа Михаила». Сын Пётр помогал ему в различных антисоветских делах, при этом жил, как говорили тогда «в блуде» – пьянствовал, прелюбодействовал, за что и был отлучён общиной от причастия.
Нападение фашистской Германии на СССР Боляхов встретил с радостью — в октябре 1941 г. в районе Ладожского озера добровольно сдался в плен врагу. На допросах в контрразведке сообщил, что подвергался при Советской власти репрессиям, а также выдал известных ему коммунистов и комсомольцев из числа военнопленных, сообщил все известные данные об оборонительных укреплениях на участке фронта. Боляхов был направлен в «Лесной лагерь» № 23 для советских военнопленных на ст. Кямеря, где находился на привилегированном положении, став православным священником. Он выступал с проповедями, в которых предрекал «поражение большевистской России» и приветствовал «новый порядок» оккупантов. Одновременно выявлял среди военнопленных недовольных и сообщал о них. Из лагеря финны направили Боляхова в Петрозаводскую разведшколу, где он стал Сердюковым.
По окончанию курса обучения его оставили преподавателем «спецдисциплин» при школе. Он стал заместителем по учебной части; со временем получил звание капитана. Одним из направлений его деятельности стало участие в формировании «Северного рога Русской освободительной армии» генерала Власова из числа предателей и изменников Родины.
После разгрома финских войск он был задержан и направлен в советский тыл для дознания и установления личности. Однако ему удалось бежать из эшелона. Боляхов перебрался через Финляндию в Швецию. Там нашлись люди, знавшие его по школе финской разведки — в Швеции он получил вид на жительство, а к 1974 году паспорт гражданина Швеции на имя Павла Ивановича Веселова . При этом он продолжил «работу», но уже на новых хозяев. Веселов объявил там себя специалистом богословия и советского права, выступал с антисоветскими речами, писал и публиковал статьи.
Логическим было его вступление в НТС и в Стокгольмское «Бюро спецпроектов» радиостанции «Свобода», которая действовала под вывеской «Международной литературной ассоциации», финансировавшейся ЦРУ. По заданию «Бюро спецпроектов» Веселов сочинял и направлял письма определённого содержания советским гражданам и учреждениям СССР. Вместе со своими коллегами участвовал в провокациях против советских граждан, находившихся за рубежом, пытаясь вербовать их. Давал интервью американские конгрессменам о «правах человека» в СССР . Разоблачение деятельности Боляхова/ Сердюкова/ Веселова в советской печати привело к тому, что статья была опубликована АПН в г. Стокгольме в своём бюллетене и перепечатана рядом шведских газет, вызвав серьёзный резонанс в формально нейтральной скандинавской стране.
Сотрудник финской разведки Борис Карпелла
Борис Карпов и кюккя: игра «вдолгую»
В Финляндии Борис Карпелла (он же Карпов, «Музика», «Пата», «Пекканен») – личность легендарная и выдающаяся. При этом о его жизни известно не так много и, при всех его заслугах, он «не удостоился» ссылки в финской Википедии. При этом, есть данные, что Карпелла представлялся к высшей военной награде Финляндии – кресту Маннергейма или даже является кавалером этого ордена (необходима дельнейшая работа в военных архивах Финляндии).
Борис Карпов родился в 1910 г. в Санкт-Петербурге. Его отцом был достаточно крупный и успешный купец из д. Сопоха Кондопожского района. Родители Бори не приняли Октябрьской революции и оказались на территории суверенной Финляндии, проживая в г. Суоярви.
Подростком увлекавшийся спортом Борис оказался в составе футбольной команды Петра Соколова в Териоки и постепенно был подтянут старшим на 21 год товарищем к выполнению специальных заданий и был завербован финскими спецслужбами. Так у него появились псевдонимы «Музика», «Пата» и новая фамилия на финский лад – Карпелла (в переводе на русский — карп). Работа в тайной структуре против советской власти, которая выбросила его семью из страны, стала для юноши возможностью для самореализации – Зимнюю войну 1939 г. Б. Карпов встретил опытным офицером финской разведки, а в 1940 году был уже капитаном. Активно участвовал в событиях Зимней войны 1939 – 1940 гг. и в «патрулированни» Карельского перешейка в межвоенный период.
Футбольная команда Петра Соколова (второй слева в верхнем ряду) в Териоки. Третий справа в верхнем ряду — Борис Карпов
В 1941 г., вместе с Петром Соколовым, капитан Борис Карпелла вошёл в число основателей Петрозаводской разведывательной школы. И далее, вплоть до августа 1943 года был её одним из основных преподавателей и даже руководителем. Наряду со шпионской подготовкой в школе преподавали радиодело, готовили радистов, которые включались в состав разведывательно-диверсионных групп. Финская разведка готовила такие группы в соответствии с маршрутным заданием и осуществляла их переброску в советский тыл преимущественно с самолётов с высадкой на парашютах или с гидропланов на воду. Один из эпизодов этой деятельности послужил основой для сценария фильма «А зори здесь тихие» Б.В. Васильева.
Деятельность Карпова была хорошо известна советским органам госбезопасности уже в годы войны. Более того, как следует из воспоминаний, начальника 2-го отделения 4 отдела НКГБ по Карело-Финской АССР В.В. Голубева, наша контрразведка даже считала «Бариса Корпелу» руководителем Петрозаводской диверсионной школы на первом этапе, считая, что позже его сменил майор Петерсон . Известность Карпова советским спецслужбам предопределила характер его последующей послевоенной деятельности со стороны территории Финляндии.
Сведения о разведывательных школах противники, особенно сведения о составе их слушателей, имели большое практическое значение. Они давали возможность советским органам госбезопасности быстрее выявить и разоблачить вражескую агентуру, своевременно пресекать их подрывную деятельность. При этом зоной главного внимания финской разведки являлся г. Беломорск, где находились фронтовые учреждения, эвакуированные республиканские партийные и советские органы. Здесь объектом усиленного внимания стала пропускная способность и организация передвижения воинских гостей по Северной железной дороге, по железнодорожной обходной ветке Беломорск-Обозерская и по действующему советскому участку Кировской железнодорожной магистрали. Диверсионно-разведывательные группы также засылались в район единственной прифронтовой дороги Беломорск – Сумпосад – Лапино – Пудож. Органами госбезопасности здесь было задержано и разоблачено много выпускников и преподавателей Петрозаводской диверсионной школы, в т.ч. Н.С. Абудихин, А.В. Владиславлев, Косоер, Никольский, Амосов и многие другие .
Имея богатый послужной список, Борис Карпелла по характеру своей работы взаимодействовал с отделом «1-Ц» 18-й немецкой армии, проводивший разведывательную и контрразведывательную деятельность в тылу Красной Армии и в немецких войсках, и имевшим подотделе «Динстштелле Теодор» и «Динстштелле Петер» .
Борис Карпелла в 1941 году
После победы советских войск в Сталинградской битве, в Петрозаводской разведывательной школе начинает меняться настроение среди преподавательского состава и курсантов. В августе – сентябре 1943 г. финское руководство школы и командование разведывательного полка власовской армии, совместно с финской военной контрразведкой, провели операцию «по чистке рядов», арестовав ряд ведущих преподавателей разведшколы, сомневавшихся в победе: Шульгина, Громова, Полежаева, Чеканова, Цветкова, Черемухина, а также преподавателя бокса. По свидетельствам очевидцев, все заговорщики были обвинены в проведении антифинской пропаганды . Нет сомнений, что в проведении этой операции участвовал и капитан Карпелла.
Безусловно, Борис Карпелла был образованным и всесторонне развитым человеком. Это обстоятельство определило его работу в штабе разведки, а также профиль его послевоенной деятельности, тесно связанный с идеологической и пропагандистской работой.
В этой связи считаем необходимым совершить краткий исторический экскурс.
Русские преподаватели Петрозаводской диверсионной разведшколы, 1943 г.
Рождение доктрины Великой Финляндии традиционно связывают с европейскими национальными движениями XIX в. В середине века в Финляндии развилось собственное движение национальной экспансии, которое в России стало называться панфинизмом. Это течение привело к повышению интереса к Карелии, а также к истории и культуре населявших её народов. Борьба за Приграничную Карелию в значительной степени сводилась к определению языка, на котором должна была проводиться церковная служба и вестись школьное преподавание. В 1865 г. Синод постановил перевести всё церковное богослужение на финский язык. В 1883 г. был принят указ, в соответствии с которым священники православных приходов должны были знать язык своих прихожан. Это значило усилило финские национальные позиции. Интересно, что русские староверы противились всякому обучению на национальном языке, чтение книг на финском языке среди них считалось большим грехом .
В декабре 1905 г. в пос. Ухта Архангельской губернии состоялся съезд делегатов беломорских карел Кемского уезда. Его организаторами выступили представители кадетской партии местные купцы Пааво Афанасьев-Ахава и Алексей Митрофанов-Митро. В августе 1906 г. на территории Финляндии в Таммерфорсе (ныне — Тампере) прошёл учредительный съезд Союза беломорских карел. Съезд утвердил устав, главной целью которого было провозглашено объединение родственных карельского и финского народов, улучшение духовного и материального положения беломорских карел.
Председателем Союза был избран Алексей Митрофанов (Алекси Митро). Позднее штаб-квартира организации была перенесена в Сердобль (ныне — Сортавала). В год основания в Союзе состояло 627 членов, из которых почти 500 чел. проживали в Княжестве Финляндском. Заметим, что население Восточной Карелии в 1897 г. составляло ок. 215 тыс. чел., в числе которых было ок. 76 тыс. карел (36 %). При этом большинство карел проживало только в западных Олонецком и Кемском уездах .
Власти увидели в «Союзе беломорских карел» политическую и «панфинскую» угрозу и практически с первых шагов организации Департамент полиции установил за ней негласное наблюдение. В 1906 и 1907 г. в Беломорской Карелии и Олонце прошли собрания православных священников «для организации отпора местной политической и протестантской пропаганде». В противовес «Союзу беломорских карел» под покровительством олонецкого губернатора в конце ноября 1907 года в Карелии было создано Карельское Православное братство. Премьер-министр царского правительства П.А. Столыпин потребовал от генерал-губернатора Финлядского княжества и губернаторов Олонецкой и Архангельской губерний прекратить деятельность Союза. В 1911 г. его деятельность была прекращена.
После приобретения Финляндией независимости, деятельность Союза Беломорских карел была возрождена, получив государственную поддержку. Забегая вперед, отметим, что 51-летний Борис Карппела в 1961 году возглавил Союз Беломорских карел и Карельское просветительское общество. Во главе этой важной общественной структуры он был более 22 лет – до 1983 гг. Обладающему недюжинными интеллектуальными и организаторским способностями Карпелле удалось стать признанным патриархом этой организации – его вклад признаётся всеми единомышленниками и новыми поколениями, нашими современниками.
Особым проектом и, как оказалось, делом всей послевоенной жизни для Бориса Карпова стала популяризация древней славянской игры в рюхи (городки).
На волне роста панфинских идей, в 1894 г. фотограф и этнограф И.К. Инха сфотографировал и описал в своих материалах, собранных в Карелии, старинную игру с деревянными битами, назвав её кюккя (kyykkä). Само название связано с характерным звуком, вызываемым ударом деревянных бит по деревянным же городкам. Фотосвидетельства Инха об этой игре являются главным аргументом в апологетики происхождения игры в рюхи со стороны современных карельских любителей этой игры. При этом карелы имеют к игре в городки ровно такое же отношение, как и многие другие народы Российской империи – в городки в Российской империи играли от Атлантики до Тихого океанов, от поморских окраин Архангельщины до туркестанских степей.
Игра в рюхи была крайне популярна в Российской империи и на северо-западе, в том числе и в Санкт-Петербурге. Народная игра была настолько популярна, что 6 апреля 1925 г. дала название одной из улиц в советском Петрограде — бывший Белосельский проспект на Крестовском острове стал называться Рюхиным проспектом, или Рюхиной улицей.
Неудивительно, что в эту игру играли эмигранты, оказавшиеся в Финляндии после Гражданской войны. Очевидно, что игра в рюхи, в силу своей исключительной полезности для здоровья, физического развития и азарта, была любимой забавой и отдушиной агентов и кадровых работников финских спецслужб из числа белоэмигрантов.
Офицеры Отдела Раски, 1941 г. На снимке: Игорь Вахромеев (второй справа), третий справа – Борис Карппела
На сегодня фотосвидетельств игры в рюхи в Петрозаводской разведывательно-диверсионной школе не выявлено. Но нет сомнений, что выходцы из России, вполне себе могли не только разнообразить свой досуг игрой в рюхи и физически укрепиться. По крайне мере, то обстоятельство, что Борис Карпелла после окончания Второй Мировой войны обратил своё внимание на игру в рюхи, свидетельствует об его исключительной любви к этой игре.
После войны, как известно, Борис Карпелла остался верен не только стороне, на которой он воевал, но и любимым им с детства городкам. Будучи на 21 год более молодым, чем его старший товарищ и учитель Петр Соколов – «Петя-сплюнь», Карпелла продолжил работу на западные спецслужбы.
Осмелюсь высказать мнение, что рюхи/городки для Бориса Карпова стали душевной отдушиной, воспоминанием о беззаботном детстве, а также способом поддержания себя в хорошей спортивной форме. Будучи человеком образованным и аналитичным, наделённым явными лидерскими и организаторскими качествами, Борис Карпов в Финляндии сделал то, что в 1918 – 1923 годы в РСФСР начал В.Г. Марц, а закончил С. Сысоев с созданием городошного спорта – на базе ингерманландского варианта игры в рюхи он оформил спортивную игру с битами и городками по чётким правилам. Карпелла вошёл в историю кюкка не только как один из главных основателей этого современного финского варианта игры в городки, но и как прекрасный игрок.
Но офицеру финской разведки удалось совместить несколько задач. Развитие игры в кюккя создавало уникальную возможность для прикрытия. Основываясь на национальном варианте игры, можно было не только работать в идейно-пропагандистском поле по разжиганию карельского сепаратизма, но и проводить под видом игры встречи агентов и связных с их руководителями.
Кюккя стали для Бориса Карпеллы не только делом всей его послевоенной жизни, но и уникальным проектом прикрытия разведочной деятельности – примером игры «вдолгую». Напомним, что в годы вооруженного противостояния местное финно-угорское население рассматривалось в качестве граждан Великой Финляндии. Все средства пропаганды и агитации (печать, радио, школьное обучение, церковь и др.) были направлены на то, чтобы подчеркнуть национальное и естественное единство Финляндии и Карелии, привлечь бывших советских граждан финно-угорской национальности к сотрудничеству с финскими оккупационными властями.
Борис Карпелла (второй справа) перед отправкой диверсионной группы за линию фронта, 1943 г.
В конце 1940-х годов игра в рюхи/кюккя начинает выходить на публичный и официальный план в деятельности «Союза беломорских карел». В это время начинают оформляться правила игры и её национальное обоснование. Уже на первые соревнования стало собираться много участников и команд. Для определения превосходства среди многих участников необходимо было скорректировать правила, систематизировать и узаконить их, а также определить систему подсчёта очков.
В 1950 году был создан особый комитет во главе с Борисом Карпелой и Костей Памило, который централизовал развитие кюккя в Финляндии. В 1951 – 1961 гг. в Сеурасаари и Хельсинки проводились командные чемпионаты Финляндии. 1954 г. стали проводиться личные соревнования среди мужчин. С 1961 г. чемпионаты стали общенациональными. Игра стала развиваться по всей Финляндии и стала непременным атрибутом национальных Карельских летних фестивалей. Напомним, что именно в 1961 году Союз Беломорских карел возглавил Борис Карпелла. До 1981 г. соревнования по кюккя проводились под патронажем именно этой организации.
В 1952 году была организована женская секция кюкка. Первый женский чемпионат в личной игре прошёл в 1973 г., а женские чемпионаты в парах стали проводиться с 1980 г.
В 1981 году начались переговоры о создании Национальной федерации кюккя. 17 октября 1986 г. была зарегистрирована Karjalainen Kyykkäliitto – федерация карельской кюккя. 19 июня 1993 г., в Куопио, название Karjalainen Kyykkäliittory было изменено на Suomen Kyykkäliittory на внеочередном собрании ассоциации. Финские городки стали одной из официальных дисциплин чемпионатов мира по городошному спорту и в настоящее время приобретает всю большую массовость в различных странах мира.
Награждение особо отличившихся диверсантов Петрозаводской школы, 1943 г.
Особый характер заинтересованности в развитии игры в кюккя с точки зрения разведки невозможно оценить и понять без понимания общеполитической ситуации в мире и значения игры в жизни советского общества того времени, а также общей истории игры в рюхи/городки.
Игра в рюхи, получившая на рубеже XVI – XVII вв. в Московском государстве также название «городки», является старинной воинской игрой славянских племён, имеющей сакральный смысл. История игры насчитывает не менее 1,5 тыс. лет. Упоминаемая ещё в VII в. у западных славян, игра под названием рюхи получила широчайшее распространение на территориях Новгородской земли – от берегов Балтики до Белого (Мурманского) и Баренцева морей и Бежецкого Верха и была популярнейшей. При этом игра считалась древней народной игрой, в неё играли исключительно мальчики и мужчины.
Игра была распространена не только на территориях славян. Так, английский король Генрих VIII Тюдор в антиведовских законах 1542 г. запретил игру с палками, а в пьесе У. Шекспира в бессмертном диалоге Гамлета датский принцип сравнивает жизнь с игрой в рюхи. Упоминается игра и во Франции: в XVI в. М. Монтень в «Опытах» указывает на игру в городки как средство физического развития, а деятель Парижской коммуны Анри Рошфор в своих мемуарах рассказывает, что в 1873 г. вместе с другими заключенными коммунарами они играли в городки в тюрьме крепости Ришелье.
Подчеркнём — городки в дореволюционной революции были популярнейшей игрой. В 1918 г. Всеобуч ввел городки в систему подготовки военных кадров, в 1921 они вошли в программу физподготовки войск РККА и в школьные программы. В 1934 году городки были включены во Всесоюзный комплекс ГТО.
В 1930-е – 1960-е годы в число сильнейших городошников страны входили представители ДСО «Динамо». В 1947 – 1948 гг. членом Всесоюзной секции городошного спорта и негласным куратором этой любимый игры Сталина стал представитель высшего руководящего состава системы МВД, герой битвы под Москвой (начальник 1-го отделения (штаб истребительных батальонов) 4-го отдела УНКВД по г. Москве и Московской области) генерал-майор А.Я. Маханьков.
Важно понимать, что в СССР вплоть до начала 1960-х годов массово играли на грунте – как и в кюккя. Металлические площадки в Советском Союзе появились только в 1958 году и использовались только спортсменами; составные городошные биты эволюционировали с начала 1950-х из деревянных. Согласно официальной статистики, ещё в 1949 – 1951 гг. городки в СССР были популярнее футбола. На матчи городошников одновременно собирались сотни и тысячи зрителей .
Поэтому альтернативный вариант игры на базе северо-западного варианта был прекрасным прикрытием для осуществления различной специальной деятельности на территории Карело-Финской ССР (существовавшей в 1940 – 1953 гг.), где осталась широко разветвленная агентурная сеть финской разведки. С ней надо было поддерживать контакты. Кроме того, «кюкка» хорошо вписывалась и в этническую концепцию карельской автономности. То, что Карпов и его коллеги себя выдавали за этнических карелов легко объяснимо – это делалось как в целях конспирации, так и для легализации собственной деятельности в мирное время под видом этнографов и учёных.
Петрозаводск, май 1943 г. Штаб Отдела Раски за кофепитием. Четвертый слева — Борис Карпелла. Третий справа – Игорь Вахрос. Из коллекции: Boris Karppelan sota-ajan Aunus
Статус союзной национальной республики позволял карело-финским городошникам принимать участие в общесоюзных турнирах и чемпионатах СССР, которые, как правило, в послевоенные годы проводились в Москве, Ленинграде, крупнейших городах РСФСР и Украины, являвшихся стратегическими индустриальными центрами. Многодневные соревнования в таких городах были прекрасной возможностью для спортсменов, связанных с финской разведкой, выполнять специальные задания, выступать в роли связных, собирать информацию, устанавливать контакты. При этом городошники Карело-Финской ССР были крайне слабы в спортивном отношении – в состав команд попадали люди, которые выказывали хотя бы общее понимание сути игры и имевшие хоть какой-то опыт. Как правило, сборные команды союзной национальной республики формировались в Петрозаводске. В этой связи любители игры в кюккя/рюхи становились первыми кандидатами на попадание в состав не только сборных команд, но и для в участия городских, районных, республиканских соревнованиях. Говоря упрощенно, спортивная принадлежность к одной из самой популярных и массовых в послевоенной СССР игр, создавала идеальную возможность для общения и перемещения, как минимум в пределах Карело-Финской ССР.
Бесспорно, с точки зрения развития городошного спорта мы должны сказать добрые слова об уроженце Санкт-Петербурга Борисе Карпове – благодаря ему, древняя русская игра шагнула в Финляндию и получила такое развитие, что финны считают её своей. Древняя игра в городки от этого только выиграет, а сами финны будут только здоровее, продолжая играть в неё. Городки, хоть и игра воинов, это и игра дружбы.
Диверсанты Петрозаводской разведшколы на привале, 1942 г.
Продолжение следует
Источник: Логинов А.И. «Игра вдолгую»: белая эмиграция и западные спецслужбы в борьбе против советской России на Северо-Западе и в Финляндии // С. 474 — 504.
В настоящей публикации использованы фотографии из коллекции: Boris Karppelan sota-ajan Aunus